Дело об изнасиловании

История о том, как расследуются дела об изнасиловании и как защитники-близкие родственники оказывают "медвежьи услуги" своим подзащитным.

Как-то по просьбе одной женщины мне пришлось защищать ее сына, которого обвиняли в изнасиловании. Сразу оговорюсь, что в данной публикации я не буду давать оценки причастности данного юноши к преступлению. Речь пойдет не столько о нем, сколько о качестве работы правоохранителей и судов по данному делу. Но все – по порядку.

Ситуация развивалась следующим образом.

Один молодой человек призывался на службу в ряды вооруженных сил. Как это обычно бывает, решил отметить это дело с друзьями. Всего в компании их было четверо. После обильных возлияний ввиду "измененного сознания" друзей потянуло на подвиг. "Подвиг" заключался в том, что в ночное время они встретили одиноко идущую по улице города девушку, которая спешила домой, затащили в автомашину одного из друзей, где изнасиловали ее и совершили иные действия сексуального характера.

Через некоторое время мой подзащитный ушел в армию . Через несколько дней его друзей полицейским в ходе  успешно проведенных оперативно-розыскных мероприятий удалось задержать. Двое были осуждены к 6 и 12 годам лишения свободы, третий "отделался легким испугом", т.к. выступил по делу лишь свидетелем.

А "защитника Отечества" почему то объявили в розыск. Ни в каких секретных войсках он не служил, поэтому для меня до сих пор остается загадкой, почему полицейские на протяжении всей его ратной службы так и нашли разыскиваемого. 

Еще более странным  показался тот факт, что демобилизовавшись, он встал на воинский учет в военкомат, устроился на работу и даже собрался женится. И никто нигде не предъявлял ему претензий в том, что он скрывается от правосудия.

И вот однажды, когда после возвращения домой прошло более двух лет, к нему домой заявилась "группа захвата".  Полицейские объявили ему, что он разыскивается за преступление  и доставили к следователю.

Оказалось, что уголовное дело в отношении него было выделено в отдельное производство. Возможно, про это дело забыли, но при какой-то проверке его обнаружили в сейфе или ящике стола следователя и вспомнили о том, что разыскиваемый уже должен вернуться из армии.

Молодой человек признаваться в совершении преступления не желал, ссылаясь на свойства человеческой памяти забывать то, что было в далеком прошлом.

Но у следователя были показания одного из уже осужденных и еще одного " свидетеля " из числа бывших друзей о том, что он "то же был с ними в тот вечер". Поэтому  дело вскоре ушло в суд.

Результаты ознакомления с материалами дела показали, что обвиняемый потерпевшей для опознания не предъявлялся, заключений судебно-медицинских, биологических или иных экспертиз, которые могли бы свидетельствовать о его причастности к преступлению в деле нет, показания осужденных друзей (свидетелей по данному делу) противоречивы . Кроме того, противоречивыми были показания свидетеля , который был допрошен дважды - несколько лет назад и накануне суда - в ходе работы по выделенному в отдельное производство уголовному делу.

Что касается осужденных друзей, которые были допрошены по данному делу уже свидетелями, один из них заявил, что не помнит, был ли с ними обвиняемый, второй завил, что "вроде он там то же был, но не помнит, принимал ли он участие в изнасиловании".

Еще один свидетель, которому удалось избежать уголовного наказания, как оказалось несколько лет назад так же "ничего не помнил", а вот теперь (после "беседы с операми") память к нему вернулась и он подтверждает, что "обвиняемый был в машине, где происходило изнасилование".

К этому свидетелю мы скоро вернемся, а теперь посмотрим, что происходило в суде.

Поскольку, как отмечалось выше, следователь не догадался предъявить подсудимого потерпевшей для опознания, я обратился к ней с просьбой посмотреть на него в зале суда и ответить на вопрос: "Узнает ли она его? Если да, то при каких обстоятельствах познакомилась или видела его?".

Судья не стала отводить данный вопрос, и потерпевшая ответила: "Нет я его не узнаю! Никогда не видела. Но если все говорят, что он там был, посадите его!"

Теперь вернемся к свидетелю, у которого "восстановилась память" через годы после события преступления.

Данный свидетель в суд не явился. Мы были против оглашения показаний, которые были от него получены на предварительном следствии. Поэтому по ходатайству стороны защиты суд попытался подвергнуть его приводу.

В свою очередь судебные приставы, которым было предписано исполнить волю суда, представили рапорт, в котором значилось, что "свидетель закрылся у себя дома, их пускать не хочет, в суд идти не желает".

Но поскольку мы продолжали настаивать на его явке в суд, в деле появился (не понятно на каком основании) рапорт какого-то оперативного уполномоченного о том, что свидетель якобы находится в розыске за кражу телефона и дома не проживает.

Тогда мне пришлось предоставить суду справку из информационного центра УМВД, полученную по адвокатскому запросу, о том, что данный "товарищ" ни в каком розыске на самом деле не значится. Следовательно, никаких законных оснований для оглашения его показаний нет.

Но наше мнение – это лишь мнение стороны защиты, а у суда другие взгляды на применение норм уголовно-процессуального кодекса.  А поскольку "суду виднее", судья огласила показания неявившегося свидетеля, те самым нарушив нормы, предусмотренные ст. 281 УП РФ.

И наконец, самое интересное в этой истории. Мама обвиняемого, которая обратилась ко мне с просьбой о защите ее сына, почему-то решила, что ей обязательно нужно стать его "официальным" защитником наряду с адвокатом.  Поскольку согласно ч. 2 ст.49 УПК РФ "по определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый", она на протяжении всего судебного разбирательства заявляла ходатайство об этом.

И все время суд ей отказывал в удовлетворении данного ходатайства. Но вот, перед самым окончанием судебного следствия судья резко изменила свое мнение. И мама добилась своего – она стала защитником сына.

Правда на приговор это никак не повлияло. Ее сын был осужден. В соответствии с приговором ему было назначено наказание в виде лишения свободы на 6 лет.

Но мы же не привыкли сдаваться. К тому же, ущербность исследованных судом первой инстанции и положенных в основу приговора доказательств, а также допущенные нарушения уголовно-процессуального законодательства, давали какую-то надежду на то, что суд апелляционной инстанции отменит приговор суда первой инстанции и вынесет оправдательный приговор.

И вот мы в апелляции. После того, как я изложил свои доводы в защиту осужденного, суд предоставил слово в прениях защитнику в лице "близкого родственника".

И тут "началось". Всякого насмотрелся в судах за время своей адвокатской деятельности, но такого "цирка" еще не видел.

Оказалось, что мама провела "тщательную подготовку" к судебному заседанию - изучила "весь Интернет" и скачала уйму различных Постановлений Пленума Верховного Суда РФ, решений Европейского суда по правам человека,  а также других документов, касающихся международного права. И стала каждый "документ" зачитывать по порядку вслух судебной коллегии.

Председательствующая судья пыталась ее остановить, просила выступать по существу апелляционной жалобы . Но не тут то было.

Почувствовав себя "на коне", она гордо возразила суду, отметив, что ее "высокое звание защитника" дает ей право выступать без каких-либо ограничений.  Суд же, препятствуя ее намерению сказать все, что она думает о судебной системе Российской Федерации, нарушает право на защиту ее сына.

Вы не поверите. Ее выступление продолжалось несколько часов. Судебная коллегия осталась без обеда, а рассмотрение жалоб тех обвиняемых, которые по очереди должны были рассмотрены после нас, было перенесено на более позднее время.

Так защитница парализовала и дезорганизовала работу целой судебной инстанции.

Но всему бывает конец. И в этом судебном заседании наступил финал. Судьи удалились на совещание.

Когда же через несколько минут коллегия вернулась  в зал судебных заседаний, и было оглашено решение суда по жалобе, оказалось, что всем моим доводам суд дал надлежащую (по моему мнению, правильную оценку).  В частности, суд  даже исключил из числа доказательств показания свидетеля, которые были оглашены в суде первой инстанции без согласия стороны зашиты, признав их недопустимым доказательством.

Но, к сожалению, это не привело к положительному результату по делу в целом – судебная коллегия оставила приговор без изменения и апелляционную жалобу стороны защиты без удовлетворения.

Кто знает, почему так произошло? Ведь судьи – то же люди. Может быть,  выступление мамы-защитника  просто "испортило им настроение" и поэтому имело обратный эффект, нежели тот, которого она ожидала.

А может быть была и другая причина. Все-таки оправдательные приговоры для российской судебной системы  довольно редкое явление. Хотя  в нашей практике были и такие случаи. Но это, как говорит Леонид Каневский, "совсем другая история".