Предмет познания и предмет доказывания по уголовному делу

Предмет доказывания, определяющий круг исследуемых по уголовному делу обстоятельств, не вполне соответствует сформулированному Уголовным кодексом положению, определяющему основание уголовной ответственности. Предмет доказывания не включает в качестве обстоятельств, подлежащих доказыванию, целый ряд характеристик состава преступления, в том числе и собственно определяющих понятие состава. Прежде всего, речь идет об объекте преступного посягательства и субъекте преступления (и соответственно - специальном субъекте). Не включены в число искомых обстоятельств отдельные характеристики объективной стороны и субъективной стороны.

Автор: Володина Л.М. , доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовно-процессуального права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), заслуженный юрист РФ.

Уголовно-процессуальное познание – разновидность практического познания. Особенностями этого вида познания является постановка жестко определенной цели, направленной на установление обстоятельств совершенного преступления, использование в процессе познавательной деятельности специальных средств и методов познания, ограниченность сроков познания. В сфере уголовного судопроизводства познание принято называть доказыванием. Несмотря на то, что оба понятия употребляются нередко как идентичные, строго говоря, это не одно и то же.

Познание в сфере уголовного судопроизводства узко специфично: оно направлено на получение информации об обстоятельствах совершенного преступления. Объектом исследования здесь является общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания. Субъектами познания выступают органы и должностные лица, осуществляющие производство по уголовному делу. Уголовно-процессуальный закон, устанавливая предмет доказывания (ст. 73 УПК РФ), определяет собственно программу уголовно-процессуальной деятельности, направленную на обеспечение полного и всестороннего исследования обстоятельств уголовного дела с целью раскрытия преступления и изобличения лица, его совершившего. Наряду с понятием предмета доказывания в теории уголовно-процессуального права используется понятие «обстоятельства, имеющие значение для дела», включающее в свое содержание обстоятельства, подлежащие доказыванию и так называемые вспомогательные (промежуточные или доказательственные) факты, используемые для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания.

Предмет доказывания , определяющий круг исследуемых по уголовному делу обстоятельств, не вполне соответствует сформулированному Уголовным кодексом положению, определяющему основание уголовной ответственности. Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. Предмет доказывания не включает в качестве обстоятельств, подлежащих доказыванию, целый ряд характеристик состава преступления, в том числе и собственно определяющих понятие состава. Прежде всего, речь идет об объекте преступного посягательства и субъекте преступления (и соответственно - специальном субъекте). Не включены в число искомых обстоятельств отдельные характеристики объективной стороны и субъективной стороны.

В криминалистической науке состав преступления включают в содержание предмета познания. Используемое в криминалистике наряду с понятием предмет доказывания понятие предмета познания включает в себя, по утверждению В.А. Образцова, «развернутую, углубленную совокупность элементов предмета доказывания», «промежуточные (вспомогательные) факты», «следы как носители информации», «события пред-и посткриминального характера, связанные с преступлением» [6, c. 13]. Именно поэтому в криминалистике выработана модель криминалистической характеристики преступления. Следует заметить, что разработанная криминалистами модель более соответствует практическим задачам расследования преступлений, поскольку включает неоспоримо важные обстоятельства, требующие исследования в ходе производства по делу. Установление обстоятельств, включаемых в криминалистическую характеристику преступления (преступник, цель и задачи, мотив, предмет посягательства, средства достижения преступной цели, механизм и последствия преступления, причинная связь между действиями (бездействием) и наступившими последствиями), [6, c. 11] - безусловно, дает полную картину общественно опасного деяния и механизма его совершения.

Иначе говоря, рассматривая вопрос, касающийся обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу , мы сталкиваемся с отсутствием единства в определении круга этих обстоятельств.

В науке уголовно-процессуального права существуют суждения относительно того, что «термин «событие преступления», присущий языку уголовно-процессуального закона, условно используется для обозначения круга обстоятельств, характеризующих в основном существенные признаки объективной стороны и объекта преступления» [8, c. 164-165]. С этим трудно согласиться. Это явная натяжка, поскольку с точки зрения теории уголовного права под событием преступления понимается лишь одна из характеристик объективной стороны преступления. Объект же преступного посягательства вообще не охватывается этим понятием. Между тем установление объекта преступления – предпосылка правильной квалификации деяния. Пункт первый ч.1 ст. 73 УПК РФ не охватывает своим содержанием ряд характеристик объективной стороны преступления. Известно, что материальный состав преступления предполагает установление последствий деяния и причинной связи между деянием и наступившими последствиями. Но если последствия деяния как обстоятельства, подлежащие доказыванию, закреплены в отдельном пункте ч. 1 ст. 73 УПК РФ (характер и размер вреда, причиненного преступлением), то указание на причинную связь в содержании рассматриваемой нормы вообще отсутствует.

Отсутствие в ст. 73 УПК РФ упоминания о субъекте преступления - вне логического понимания. Признаки субъекта преступления характеризуют уголовно-значимые свойства, которые присущи лицу, совершившему преступление. В ходе производства по делу должны быть установлены не просто обстоятельства, характеризующие личность преступника, должно быть установлено собственно лицо, совершившее преступление.

Субъективная сторона преступления лишь частично отражена в пункте 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ (виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы). Законодатель не включил в число устанавливаемых обстоятельств цель преступного посягательства. Но, не установив цели преступного поведения субъекта, сложно ответить на вопросы, касающиеся разграничения форм вины. Об этом емко и одновременно лаконично пишет В.А. Образцов: «При умышленном преступлении, сознавая смысл и значение … совершаемых действий, преступник сознательно преследует общественно опасную цель. При неосторожном преступлении такая цель не преследуется» [6, c. 86]. Недостаточно четкое представление о цели, преследуемой преступником при совершении преступления, может привести к неверному истолкованию мотивов преступления. Это объясняется тем, что цель (целевая установка) достаточно четко сознается человеком в отличие от побудительных мотивов поведения. Известный психолог А.Н. Леонтьев заметил: «Если цели и отвечающие им действия необходимо осознаются, то иначе обстоит с осознанием их мотива – того, ради чего ставятся и достигаются данные цели» [5, c. 204].

Конечно, причинная связь, обстановка, орудия и средства совершения преступления, цель преступного посягательства, специальный субъект в уголовном праве признано считать факультативными признаками состава, однако, если они вводятся в законодательное описание состава преступления, то приобретают таким образом обязательный характер для конкретного деяния [4, c. 174].

Перечисленные в ст. 73 УПК РФ обстоятельства неравноценны по своему назначению: одни из них важны для установления элементов состава преступления, другие определяют перспективу уголовного дела, третьи имеют значение для последующей индивидуализации наказания. Ныне в содержание нормы включен такой элемент предмета доказывания как обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1 УК РФ, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации). Очевидно, что названное обстоятельство – лишь конкретизация одного из факультативных обстоятельств, требующих выяснения не по каждому составу преступления. Установление данного обстоятельства направлено на обоснование конфискации. В силу логики законодателя следовало бы выделить дополнительный ряд обстоятельств, подлежащих доказыванию, для обоснования применения и других мер наказания. Однако есть ли в этом необходимость? Доказанность причинения преступлением вреда (если речь идет о преступных доходах), о способах и средствах совершения преступления (если речь идет об использовании имущества в качестве орудия преступления и т.п.) уже есть обоснование применения конфискации имущества.

По утверждению криминалистов в силу того, что предмет доказывания «представляет собой положения довольно высокого уровня общности, на практике возникает необходимость развития, конкретизации этих положений, привязки их к конкретным ситуациям» [6, c. 11]. Именно этим объясняется использование в криминалистической науке понятия предмета познания. Названное понятие вполне употребимо и в науке уголовно-процессуального права, поскольку, во-первых, познание в сфере уголовного судопроизводства не совпадает по своему объему с содержанием доказывания. Во-вторых, процесс доказывания детально урегулирован нормами доказательственного права, а в процессе познания мы используем и другие возможности, иногда вовсе не связанные с правилами доказывания. Познание в уголовном процессе осуществляется не только путем производства следственных действий, информация об обстоятельствах, имеющих значение для раскрытия преступления, предоставляется и в результате производства оперативно-розыскных мероприятий . В-третьих, объем получаемой информации в ходе производства по делу нередко превышает требуемое количество материалов, определяемое пределами доказывания. В-четвертых, объектом познания в ходе поисково-познавательной деятельности становятся промежуточные (вспомогательные) обстоятельства, не входящие в предмет доказывания. Становясь объектом исследования , они одновременно являются, как правило, средствами установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Наконец, доказать что-либо означает не только познать, но и убедиться в достоверности полученного результата, убедить в правильности своих выводов иных лиц: доказывание включает в себя удостоверительный момент. Таким образом, понятия уголовно-процессуального познания и доказывания совпадают лишь в определенной части: когда речь идет о процессуальных способах собирания доказательственной информации.

Соотношение предмета доказывания и состава преступления можно, на наш взгляд, изобразить с помощью «кругов Эйлера»: эти понятия также совпадают в определенной части, но не полностью [3, c. 222]. С одной стороны, предмет доказывания не охватывает в полном объеме все элементы состава преступления, с другой – шире по своему содержанию. Уже говорилось о том, что он не включает в качестве обстоятельств, подлежащих доказыванию, объект преступного посягательства, субъекта преступления и др., но одновременно включает иные обстоятельства, которые не входят в структуру состава преступления. Представляется, что понятия, выработанные наукой уголовного права, должны найти место в конструкции предмета доказывания, он должен охватывать характеристику всех элементов состава преступления. О том, что проблема эта не надумана, говорит анализ судебной практики. Материалы практики рассмотрения уголовных дел в кассационной инстанции дают основание утверждать, что среди прочих оснований отмены или изменения приговора неправильное применение уголовного закона – преобладающее кассационное основание. Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за первое полугодие 2010 года свидетельствует, что неправильное применение уголовного закона явилось основанием отмены и изменения приговора в 50,1% случаев, за второе полугодие 2010 года – в 40%. Приведенные цифры более чем красноречивы. Доказывание в сфере уголовного судопроизводства как процесс познания обстоятельств совершенного преступления, требует четкой законодательной регламентации, основанной на понятиях и критериях, выработанных науками всего криминального цикла.

Доказывание в уголовном процессе разнородно: каждый этап движения уголовного дела имеет свою специфику. Так, методы и способы расследования по уголовному делу на начальном этапе зависят от наличия у следователя объема первичной информации об обстоятельствах дела. Следователь может располагать сведениями о личности преступника либо не располагать такой информацией. В первом случае перед следователем не стоит задача поиска и обнаружения лица, совершившего преступление, если это лицо не скрывается от следствия. Во втором варианте первоначальные действия следователя, прежде всего, будут направлены на обнаружение лица, совершившего преступление.

Основную направленность начального этапа Р.С. Белкин видел в интенсивном поиске, обнаружении и закреплении доказательств, в осуществлении основной работы по раскрытию преступления. Он писал: «Действия следователя и оперативных работников на этом этапе характеризуются максимальной оперативностью, в большинстве случаев массированностью, неотложностью... Конечный момент этого этапа расследования: все наличные доказательства обнаружены и закреплены, все неотложные следственные действия выполнены…» [1, c. 238 - 239]. Исходя из общего представления о целеполагании любого вида деятельности, встает вопрос: какова цель рассматриваемого этапа расследования? Думается, что результатом начального этапа расследования является обнаружение преступника, и, если этот результат не достигнут, едва ли можно говорить о его завершении: преступление не раскрыто. Начальный этап расследования трудно характеризовать с точки зрения определенного временн о го отрезка. И это понятно: преступник может быть обнаружен и задержан достаточно оперативно, а в иных ситуациях поиск его длится годы. В различных классификационных моделях этапов предварительного расследования не учитывается главное: недостижение цели первоначального этапа – непреодолимое препятствие дальнейшего расследования. Ошибки и недоработки на первоначальном этапе доказывания нередко сопряжены с недостаточным вниманием к обстоятельствам вспомогательного (побочного, промежуточного) характера.

Второй этап доказывания на стадии предварительного расследования ученые – криминалисты нередко увязывают с моментом привлечения лица в качестве обвиняемого [1, c. 239]. Представляется, что это не совсем так. Совершенно понятно, что обнаруженное лицо, подозреваемое в совершении преступления (задержанное по подозрению), находится определенное время в этом качестве. Для привлечения его в качестве обвиняемого необходима доказательственная база. Статус подозреваемого жестко ограничен временн ы м интервалом: максимальный срок пребывания лица в качестве подозреваемого не может превышать 10-ти суток. Данный временной отрезок следует рассматривать как второй этап доказывания, характеризующийся поиском доказательств, позволяющих вынести постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, инкриминировать ему конкретный состав преступления. Происходит расширение предмета познания. На этом этапе расследования должны быть выявлены все элементы состава преступления, насколько это возможно - обстоятельства, характеризующие личность преступника. Собранная доказательственная информация даст возможность привлечь лицо в качестве обвиняемого.

Третий этап доказывания наступает с момента предъявления обвинения: в ходе расследования появляется обвиняемый по уголовному делу, лицо, которому вменяется в вину конкретный состав преступления. Это заключительный (завершающий) этап расследования. Он включает в себя производство допроса обвиняемого, производство следственных действий, направленных на проверку его показаний, уточнение цели и мотивов совершенного преступления, уточнение механизма и последствий преступления, более глубокое изучение личности обвиняемого, выявление обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание. В рамках заключительного этапа расследования могут быть установлены обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, обстоятельства, которые могут повлечь освобождение от уголовной ответственности и наказания. Подлежат выявлению в числе прочих также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.

Сказанное наводит на размышления о том, что может быть не стоит подчеркивать водораздел между обстоятельствами, входящими в предмет доказывания, и теми, что принято называть доказательственными (вспомогательными) фактами? И почему бы не включить в предмет доказывания, пусть в самом общем виде, требование об установлении вспомогательных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела? Кстати говоря, в свое время М.С. Строгович высказывал суждение о том, что «исключение доказательственных фактов из предмета доказывания может привести к тому, что в качестве доказательственных фактов будут использованы факты, которые сами не доказаны с полной достоверностью» [7, c. 367]. Кроме того, очевидна необходимость преодоления разночтения терминологических понятий, выработанных разными науками криминального цикла. Конструкция предмета доказывания должна быть более совершенной с точки зрения ее прикладного (практического) значения [2, c. 37]. Уголовно-процессуальный кодекс должен быть единой настольной книгой для всех, кто призван в силу своей профессии осуществлять уголовно-процессуальную деятельность.

Литература

1. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы (от теории к практике). М.,1988.
2. Володина Л.М. О предмете доказывания в советском уголовном процессе //Сб. Предварительное следствие в условиях правовой реформы. Волгоград: ВСШ МВД СССР, 1991.
3. Володина Л.М. Проблемы уголовного процесса: закон, теория, практика. М.: Издат. группа «Юрист», 2006.
4. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. М., 2002.
5. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1977.
6. Образцов В.А. Выявление и изобличение преступника. М.: Юрист, 1997.
7. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. М.: Изд. «Наука», 1968.
8. Теория доказательств в советском уголовном процессе // Отв. Ред. Н.В. Жогин. М.: «Юридич. литература», 1973.

Опубликовано:Библиотека криминалиста. Науч. журнал. 2012, № 3 (4)